Я опишу весьма показательный случай. Один знакомый мне недавно сказал следующее: «Вы говорите, что смех — это выброс избыточной энергии, что он активизирует энергетику организма и лечит. Колоссальные возможности биоэнергетики направляются не на понимание окружающего мира, предвидение и предупреждение грядущих проблем, я на решение примитивных тактических, сиюминутных задач. Я расскажу вам историю скиталицы, которую вы приютили, насколько это возможно сделать без ущерба Для моего собственного душевного спокойствия и моральной и физической безопасности, а также без ущерба для других. Причем внешне это выглядит парадоксально, но остается фактом.
О, ты, заслуженный репортёр по уголовным делам, ты, старый и важный судебный пристав, ты, некогда всеми любимый полицейский, ныне сидящий в одиночном заключении (а ведь сколько лет был украшением перекрёстка около школы!), ты, в страхе живущий отставной профессор, у которого отрок служит в чтецах! Нехорошо было бы, правда, ежели по моей вине вы безумно влюбились бы в мою Лолиту! Будь я живописцем и случись так, что директор «Привала Зачарованных Охотников» вдруг, в летний денёк, потерял бы рассудок и поручил мне переделать по-своему фрески в ресторане его гостиницы, вот что я бы придумал (описываю лишь фрагменты): Было бы озеро. Для разнообразия я тоже соглашусь с майором Вайти, – сказал Мефисто, глядя на Марго. Тогда ответь мне: кто бы первой жертвой, которую я убил? — Для того, чтобы ответить, мне нужно остаться одной, — вскинула голову Лира. Хоббиты скромный, но очень древний народ, более многочисленный раньше, чем теперь; они любят мир, спокойствие и хорошо возделанную землю: содержащаяся в порядке и тщательно обработанная земля в сельской местности их любимое место. Вы находите в нем многие из тех светлых и добрых черт, которых тщетно ищете вот уже двадцать лет, но которых ни в ком еще не встречали. Как только появляется ощущение полного понимания и управления миром, эта победа сознания над любовью, и завершается она распадом сознания.
Поэтому недовольство судьбой и собой, неверие в себя, уныние и нежелание жить нужно отмаливать в 3040 раз дольше, чем обиды на других. Действительно, поехали отсюда, – предательски сказал Стёпа, – ещё немного – и я усну.
Мы встали и, следуя за нашей наставницей, прошли по лабиринту коридоров и поднялись по лестнице. Моряк все шел, пока не дошел до Берегового переулка, ведущего в улицу Нижней Темзы. – Фьючерсы на золото? Международное положение? Заткнись, остряк, – огрызнулась Хейворд. Он не увидел, а скорее услышал это, затем раздался звук, обрадовавший его еще больше; шаги спешащих к нему людей. Вверх поднялся Том в своих больших башмакахИ сказал троллю: "Эй, что это?Похоже на голень моего дядюшки Тима,А она должна лежать в могиле,Потому что уже много лет, как умер ТимИ я думал, что он лежит в могиле. — Что это было? — Там, на потолке! — Быстрее! С грохотом полетел отброшенный в сторону стул, потом раздался топот ног, скрип передвигаемой мебели. Он сохранял все ту же небрежножесткую манеру, не выказывая ни радости, ни горя: она не отражала ничего — разве что суровое удовольствие от успешного исполнения трудной работы.
И мы боимся, что пленник получил помощь от других и что о наших делах известно больше, чем мы бы хотели. Прошлое властно нахлынуло на меня, когда я смотрела, как она хлопочет, ставит на поднос свои лучшие чашки, делает бутерброды, поджаривает к чаю сладкий хлеб, награждая маленьких Роберта и Джен то подзатыльником, то ласковым шлепком, как награждала когдато меня. Он застыл, потом неловко усмехнулся.
http://brysonjordan.wordpress.com
Комментариев нет:
Отправить комментарий